Название: Легенда о Чёрном Жемчуге
Автор: Шу-кун
Коллажист: efa_888
Артер: Merle: )
Персонажи/пейринг: Чанмин/Ючон
Размер: миди ( ~ 11 500 слов)
Жанр: фэнтэзи, романс, юмор
Рейтинг: 18+
Дисклэймер: не покушаюсь
Предупреждение: слэш, пара кинков
Авторские примечания: сказка ― ложь, да в ней намёк.
Легенда о Чёрном Жемчуге
Наверное, о чёрном жемчуге многие слышали, но мало кто знает, что это такое. Одни говорят, что это слёзы, другие твердят, что это кровь, но истина, как всегда, останется тайной. Или сказкой, в которую никто не поверит. Уж такова участь большинства истин.
Чёрный жемчуг ― гематит, кровавик, железная роза. В книгах о магических ритуалах гематит является непременным атрибутом магии и колдовства. С его помощью можно даже вызвать духов стихий или пообщаться с душами умерших, а можно и защитить себя от нечистой силы.
Говорят, что гематит защищает своего хозяина от астральных нападений и открывает мир с новой стороны, а ещё помогает расшифровать знаки, посланные Вселенной людям.
Гематит ― мужской талисман, ведь он придаёт своему владельцу мужество и отвагу. Более того, это талисман именно воинов, помогающий им вернуться из боя живыми.
Чёрный жемчуг любит серебро и не уживается с иными металлами, а счастье и удачу он приносит, когда его носят на указательном пальце правой руки.
Именно так я и напишу в королевских хрониках.
Истина же...
Новый день встретил Ючона кудахтаньем за окном, забранным резной решёткой, лошадиным ржанием во дворе, перебранкой двух стряпух, не поделивших свежеснесённые за ночь куриные яйца, и остервенелым лаем присоединившихся к стряпухам собак.
Он лениво приподнял веки и тут же зажмурился из-за яркого света уже вставшего и проморгавшегося спросонья солнца. Сладко вытянувшись в полный рост на узенькой кровати и выпрямив руки над головой, Ючон зевнул и медленно повернулся на левый бок. На него двумя блестящими чёрными глазёнками уставилась мышь. Белая, упитанная мышь, чем-то неуловимо напоминавшая приходского священника, что остался далеко от столицы ― дома. Мышь смотрела на Ючона и тряслась, а он смотрел на мышь и пытался соображать.
Рефлексы сработали раньше, чем голова пришла к какому-либо выводу. Сначала он изловил мышь, потом задумчиво погладил кончиком пальца белый бочок, затем отпустил животину, но та не удрала, а так и осталась сидеть рядом и пялиться на него чёрными глазами-бусинками. Может, и не мышь, а крыса? Да нет, вряд ли, мелкая для крысы.
Ючон пересадил грызуна с подушки на матрас, сел и озадаченно взлохматил пятернёй тёмные пряди. Грызун остался там, где оставили. Может, больной какой? Тоже вряд ли, вон какие бока округлившиеся от сытой привольной жизни. Или он в нору обратно влезть не мог? Ну так жрать надо меньше.
Ючон даже позавидовал сытости мыши. Дома и не наесться было: крестьяне добросовестно отдавали десятину церкви да поболее в хранилище господина, но толку-то, если всё уходило на оплату военных расходов. Последние два года рыцари питались так же, как крестьяне да слуги. Мясо попадало на стол по большим праздникам, да и то тогда лишь, когда священник не видел.
Он вновь взъерошил волосы и вздохнул. Пора бы и вставать. Всё-таки первый день в столице, надо пороги дворцов оббивать, нанося внезапные визиты. Честно говоря, Ючон ещё год назад пришёл к выводу, что нет у него иного пути ― только вернуться в столицу. Младший сын маркграфа после смерти отца мог рассчитывать лишь на груду доспехов, дряхлого конячку под седлом и охотничьего пса. Меч в руке, шлем на башке ― и да здравствует слава, коль её догонишь. Или она догонит тебя. Не радужная перспектива, как ни посмотри. В погоне за славой и ночевать где-то надо, и на пустой желудок особо не погоняешься даже за поросёнком к обеду. С другой стороны, для голодного парня целый поросёнок на обед ― хорошая мотивация. Если его поймать, конечно.
Жаль, что война с соседями закончилась десять лет тому, и жаль, что в Тирольском лесу драконья пещера пустует. Война ― хороший способ заработать славу, как и драконья голова на копье. За драконью голову ещё и принцессу давали в нагрузку, а родственник короля ― звучит отлично.
Но не судьба, увы. Да и нет у короля дочки, только сын.
Десять лет тому назад Ючон пообтёрся при королевском дворе, будучи пажом наследника. И было бы всё прекрасно, если б не волнения в родном лене. Пришлось ему оставить службу при дворе и вернуться домой ― десять лет псу под хвост, если уж начистоту.
С принцем в те времена Ючон подружился: тот любил шалости, беспримерный заводила ― дворец ходил ходуном от его проделок. Помня об этой дружбе, он заранее написал принцу письмо, но ответа так и не получил.
Наивность осталась в прошлом, как и многое другое, и Ючон понимал, что принцу вряд ли интересно решать его проблемы, но всё же ― в память о старой дружбе ― ответить он мог бы, пускай и парой дежурных, подходящих к случаю фраз. Тем не менее...
Он сполз с кровати, прошлёпал в соседнюю комнату, полюбовался на деревянную лохань, затем выглянул в коридор и крикнул слугам, чтоб воды притащили горячей. Когда вернулся в комнату, обнаружил мышь уже на столе ― та деловито грызла сладкий сухарь, стащенный из глиняной плошки.
― И куда в тебя столько лезет? ― пробормотал Ючон, сунувшись к мешку с вещами. Тщательно перебрал скудный гардероб, остановил выбор на добротных вещах и опять вздохнул. Да уж, от провинциального вида ему не избавиться ― пока не по карману.
Тем временем слуги наполнили лохань и тихо убрались с глаз. Ючон привычно умылся горячей известковой водой: после неё кожа на лице всегда была гладкой, а борода и усы не росли вовсе. Дворцовая привычка, оставшаяся после тех лет, что он провёл подле принца в качестве пажа.
Забравшись в горячую воду, Ючон едва не уснул снова, но так хорошо ведь... Пришлось подумать о предстоящих визитах и всерьёз взяться за себя. Одно дело ― выглядеть провинциалом, другое ― вести себя как провинциал. У провинциала с хорошими манерами больше шансов на удачу, чем у провинциала без оных.
Приодевшись и нацепив перевязь с мечом, Ючон полюбовался на своё отражение в старом медном зеркале, провёл пальцами по гладкому подбородку и невесело улыбнулся. Помнится, в бытность свою пажом он едва не угодил в кровать какого-то герцога, но за него вступился принц. Повезло. Сейчас вряд ли кому-то пришла бы в голову подобная мысль. Симпатичное лицо, верно, но выглядел Ючон пусть и голодным, но опасным боевым псом. Да и мозоли на ладонях ― от меча и щита. И на шкуре шрамы есть. Кому надо такое? Никому, правильно. С другой стороны, если повезёт получить хорошее место при дворе или у богатого вельможи, то мозоли точно сойдут от сытой жизни.
Если бы да кабы...
Место сначала получить надо, а это дело непростое. Маркграф-батюшка не любитель столицы, связей маловато, да и те паршивые. В королевский дворец в детстве Ючон угодил исключительно из-за своей приятной внешности, так бы послали куда подальше.
Ладно, может быть, принц просто забыл его имя? Всё-таки прежде только по имени Ючона и звали, а тут письмо какое-то, фамилия, герб, провинция. Мало ли кто написал? Ну вот...
Ючон решительно надел шляпу и покинул маленькую придорожную гостиницу на окраине города. Пойдёт прямиком в королевский дворец и встретится с принцем лично. Хочешь жить при дворе ― умей рисковать. Не спустят же его с лестницы у всех на глазах, в конце-то концов.
С лестницы не спустили, но во дворец Ючон не попал. Гвардейцы на входе перекрыли путь алебардами и потребовали приглашение либо особый знак. Письмо от батюшки на приглашение не потянуло, как и старенькое серебряное кольцо, подаренное матушкой, ― на особый знак.
Ючон грустно спустился по ступеням вниз и оглянулся. Стража глаз с него не сводила ― ждали, когда ж уйдёт. Он и пошёл прочь, левой рукой придерживая рукоять парадного меча на боку. Сопляки чёртовы на входе! Сами в бою ни разу не были, а павлинов из себя строят и смеют на него смотреть свысока. Вернуться бы да размазать по стенке сразу обоих. Но тогда точно спустят с лестницы даже при свидетелях. Получится плохо ― вся столица будет над ним хохотать, и место он тогда точно не найдёт ― вообще нигде.
Он свернул у цветочной стены сада за угол, сделал пару шагов и остановился, покосился на стену и нахмурился. Когда-то в этом саду он играл с принцем. И они порой втихаря перебирались в одном местечке поверху, чтобы побегать на воле ― без присмотра нянек, лакеев и прочих наблюдателей. Если память Ючону не изменяла, то нужное местечко чуть дальше. Быть может, его ещё не заделали...
Пролезть тайком в сад и зайти во дворец уже оттуда... Неплохо ведь. Из дворца его точно не рискнут выставить так просто.
Ючон прошёлся вдоль стены и таки отыскал то самое местечко. Оглядевшись и убедившись, что благодарной публики рядом нет, он без труда вскарабкался наверх, перекинул ногу через гребень стены и спрыгнул на траву уже по ту сторону. Никого, что и прекрасно.
― Гм...
Ючон подскочил на месте и завертел головой в поисках источника звука. Никого же, чёрт возьми!
― Пространство есть не только справа или слева, впереди и за спиной. Пространство есть ещё вверху, ― ехидно отметил некто негромким вкрадчивым голосом.
Ючон послушно посмотрел вверх и обнаружил у себя над головой толстую ветку, на которой с удобством устроился незнакомый вельможа. Моложе на год или два, в руке ― увесистая долька сыра ― небось, треть головки, богатая, но удобная одежда, длинноватые тёмные волосы слегка растрёпаны.
Незнакомый. И одновременно чем-то смутно знакомый.
― Э... День добрый, ― брякнул первое, что на ум пришло, Ючон.
― Утро.
― Что? ― Рыцарь озадаченно проследил, как умник на ветке впился зубами в сыр. Пришлось подождать, пока незнакомец удовлетворит свои гастрономические потребности.
― Утро ещё, ― педантично уточнил вельможа на ветке и опять занялся сыром.
― Э... А где, то есть, как...
― Как пройти в покои королевских фрейлин?
― Нет. В покои принца Чанмина, ― резче, чем следовало бы, одёрнул незнакомца Ючон.
― Какое дивное разнообразие, ― буквально промурлыкал себе под нос любитель веток и высоты и полюбовался на сыр, повернув его под другим углом. ― Сыр хочешь?
― Почему разнообразие? ― глупо спросил Ючон. Но предложение поделиться сыром ― на его скромный взгляд ― выглядело ещё глупее. С другой стороны... есть хотелось.
― Потому что этим путём обычно приходят те, кто ищет благосклонности юных и будто бы непорочных дев. Вот почему рыцари падки на девственниц, а? Как какой барон девицу утащит ― или дракон, например ― так все рыцари к ним на паломничество идут толпами. А пока девиц эти несчастные не трогают, так никому и даром не нужны. Где логика?
Ючон ошарашенно моргнул.
― Так девицы же. Юные, непорочные и беззащитные. Их спасать надо.
― А где гарантии, что их там обижают? Может, их всё устраивает? ― Парень на ветке скосил на рыцаря блестящие тёмные глаза, в которых почудились на миг серебряные отблески, отломил половину от куска сыра и отправил в полёт. Ючон поймал сыр и немного удивлённо осмотрел.
― Не надкушено, не переживай, ― фыркнул с дерева незнакомец. ― Так что? Откуда рыцарям знать, что девицы жаждут быть спасёнными? Или что они сохранили непорочность в неволе?
― Так положено.
― Кем положено?
― Правилами и традициями.
― Глупые правила и дурацкие традиции, ― подытожил тип на дереве и вновь увлёкся сыром. Ючон последовал его примеру и зажмурился от удовольствия. Сыр буквально таял во рту, вкусный и свежий. Даже жаль, что мало.
― Тебе зачем к принцу?
― Дело есть.
― Надо же. А ему до тебя дело есть?
― Должно быть.
― С чего это вдруг? ― хмыкнул любитель сыра и уселся на ветке поудобнее.
― Мы дружили в детстве. То есть, я не видел его десять лет, но...
― Но надеешься, что его память не хуже твоей? Пусть даже во дворце постоянно толчётся уйма народа, и запомнить одно лицо из этой уймы ― уже подвиг?
― Я не уйма. Я был его пажом.
― Десять лет тому назад, ага, ― ядовито продолжил незнакомец. ― Святая простота. Срок памяти человеческой короток. А уж если память королевского происхождения, так и вовсе.
― Да не мог он меня забыть! ― возмутился Ючон, задетый насмешками типа с сыром за живое. В конце концов, принц тогда не всех поголовно пажей спасал. Всё-таки они действительно были друзьями. Может, забылось и многое, но не всё же.
Вельможа ловко соскользнул с ветки, повис, уцепившись руками, и затем мягко спрыгнул на траву. Выпрямился, глянул на рыцаря сверху вниз и прошёл мимо. Лишь сделав шагов пять, соизволил бросить поверх плеча:
― Следуй за мной.
― Куда?
― Ты хочешь видеть принца или нет? Или у тебя голова такая же железная и пустая, как твой шлем?
Ючон стиснул зубы и зашагал вслед за насмешником. Вскоре они выбрались на дорожку, что вела ко дворцу. Эти места Ючон по-прежнему помнил хорошо. Он поравнялся с незнакомцем и покосился на него. И кто бы это мог быть? Держится уверенно, словно прожил тут не один год, дорогу знает прекрасно, но на пажа уж точно не похож. Одежда дорогая, из чёрной материи, немного простых серебряных узоров на воротнике и рукавах, но на пальцах нет украшений, как полагалось бы. Загорелые кисти усыпаны мелкими царапинками, хотя ногти аккуратные и чистые. Лицо и знакомое, и незнакомое одновременно. Через минуту Ючону уже казалось, что он встречал прежде этого человека, но никак не удавалось вспомнить, где и когда, и при каких обстоятельствах. Когда же они добрались до малого крыльца, Ючон пришёл к выводу, что помнить этого человека он точно должен, однако детали по-прежнему прятались в тумане.
Знакомый незнакомец провёл его прямо в покои принца и жестом предложил присесть на софу. Ючон послушно сел и уставился на спутника, а тот невозмутимо прошёлся по светлой комнате и опустился в кресло, спинку которого украшал королевский герб.
― Ну и какое у тебя дело? ― вздохнув, уточнил насмешник.
Ючон раскрыл пошире глаза ― заодно и рот ― и ошарашенно уставился на...
― Ваше... Высочество?
― Если угодно, ― ядовито подтвердил принц. ― Так какое у тебя дело?
Рыцарь всё ещё таращился на особу королевской крови и пытался в уме сложить два и два, только получалось плохо. Понятно, что за десять лет принц изменился, но... Кажется, цвет волос прежде у него был светлее, а тут ― почти чёрный, как у самого Ючона. И какой-то он смугловатый, а ведь... Странно. С другой стороны, он действительно выглядел знакомым. Смутно, но тем не менее.
― Меня зовут...
― Ючон. Был пажом при моей скромной особе десять лет тому назад, ― скучным голосом сообщил наследник. ― Дальше что? Помнится, ты вернулся домой по собственному желанию и просьбе родителя.
― Д-да... Всё верно. Я хотел бы попасть на службу. К Вашему Высочеству, если это возможно. ― Меньше всего Ючон желал сейчас попасть на эту чёртову службу. И меньше всего желал видеть принца, с которым так глупо себя повёл в саду. Чертовщина какая-то. Он представлял принца несколько иным, а этот вот... Принц, конечно, всегда отличался своенравием и мятежностью, но чтоб вот прямо до такой степени? То есть, острым на язык и ироничным того принца, что помнил Ючон, назвать было трудно.
― Возможно, ― немедленно разрушил все надежды рыцаря Чанмин. ― А что ты умеешь?
― Э... ― Так и подмывало ляпнуть: "Ничего". ― Ну...
― Махать убойным инвентарём, полагаю. Ездить на лошади. Выгуливать собак. А ещё?
― Строить укрепления, ― сквозь зубы буркнул Ючон.
― Прямо во дворце? ― заинтересовался принц.
― Вокруг дворца уместнее.
― Ага, чтобы девственницы не пострадали, ― кивнул с довольным видом насмешник в кресле. И дались же ему эти девственницы!
― Девственниц можно по домам разогнать. Чтоб они не смущали Ваше Высочество.
― Да? А смысл? Они ж не меня смущают, а тебя и тебе подобных.
― Судя по тому, как часто вы их вспоминаете, всё же вас, ― упёрся Ючон.
― К чёрту девственниц, ― вновь кивнул принц. ― Так что ты умеешь-то?
― Ну... Писать, читать, помню церемониал...
― Правда? ― восхитился Чанмин так, что сразу стало ясно, какого он мнения о познаниях Ючона в церемониале. Мнения отнюдь не лестного.
― Представьте себе.
― Пытаюсь, ― последовал ядовитый ответ. ― Не выходит. В общем... точно читать умеешь?
― На пяти языках, ― не моргнув глазом, соврал Ючон. Читал он на трёх, два других шли у него через пень-колоду.
― Прекрасно. Мне надо архив библиотеки составить. Вот этим ты и займёшься. А обзовём тебя... Как же обозвать-то? ― Чанмин задумался. ― А... Ладно, будешь моим личным смотрителем архива. Кстати, в твои обязанности будет входить чтение на ночь.
― Э? Перед сном читать книги в библиотеке?
― Разбежался. Мне читать будешь на ночь. Чтоб я мог уснуть.
― Вам не пять лет.
― А ты представь, что именно пять.
― Пытаюсь. Не выходит, ― передразнил принца Ючон с мрачным удовлетворением.
― Поскольку я принц, а ты мой смотритель архива... Делай то, что велено. Ясно?
Ючон оценил размах переделки, в которую влип. Книги, много книг, перебирать и сортировать, и составлять списки. Свечи, бумага, кожа, пыль и одиночество. Не так уж и плохо. За одним исключением ― чтение на ночь. В принципе... Для начала можно попробовать, а затем попасться на глаза королю и впечатлить его какими-нибудь иными талантами, а там, глядишь, всё и наладится. Он мог бы быть, к примеру, учителем фехтования. Но сейчас важно просто попасть во дворец, да там и остаться. С такой позиции...
― Ясно.
― Ну вот и отлично. С этой минуты ты мой смотритель архива. ― Чанмин потянулся к колокольчику и позвонил. Немедленно в покои ворвалась армия слуг. ― Видите этого типа? Это мой смотритель архива. Привести в человеческий вид, притащить его имущество, поселить напротив, чтоб был под рукой. Ну, что встали? Вперёд. И да, терпеть не могу блох.
Ючон и сказать ничего не успел, как его словно подхватило волной и унесло с глаз принца. Прежде всего его запихнули в купальню, бесцеремонно раздели, окунули в воду, принялись тереть, полоскать и делать прочие нехорошие ― с его точки зрения ― вещи. Воду меняли раз пять, мучили рыцаря все три часа. Потом его стригли, заставляли крутиться перед портным, примеряли придворные костюмы. Вот тогда-то он и смирился, припомнив, что в первый раз, когда он угодил во дворец, пережил похожую процедуру. И, кстати, какие ещё блохи? Он всё-таки провинциал, а не нищий. С другой стороны, в его карманах ничего не звенело, ибо нечему. Поэтому... Поэтому в некоторой степени он, конечно, почти что нищий, но всё же не совсем. В крайнем случае, он мог продать доспехи, если их ещё не спёрли с постоялого двора.
Через час Ючона наконец оставили в покое: нарядили в тёмно-коричневый строгий костюм, придали лоск, надушили и даже напудрили, придирчиво осмотрели во всех сторон и отвели в его комнату.
Комната располагалась рядом с покоями принца. Слуги заодно притащили обновки ― шесть костюмов, аккуратно повесили их в просторном шкафу. Затем приволокли сундук с вещами Ючона, что доставили из гостиницы.
Дождавшись, когда все уберутся с глаз и оставят его в покое окончательно, Ючон откинул крышку и заглянул внутрь сундука. Доспехи, тощий мешок с вещами и белая мышь внутри шлема.
― А ты что тут делаешь? ― удивлённо пробормотал он, выудив из железа грызуна. Маленький комок меха притих на его ладони, только глаза-бусинки упрямо таращились на Ючона. ― И куда тебя теперь? Ещё увидит кто, визгу же будет...
Он усадил мышь на стол ― поближе к вазочке с печеньем ― и вернулся к сундуку. Грызун встрепенулся, бочком подлез к вазочке и активно начал грызть торчавший вверх уголок.
― Да уж...
― Что это?
Ючон поспешно захлопнул крышку сундука, едва не расплющив себе пальцы, и обернулся. Слева от стола красовался принц, разглядывавший мышь. Мелочь продолжала грызть печенье, не обращая внимания на королевскую особу в непосредственной близости. И как Чанмин умудрился только бесшумно зайти?
― Мышь, ― огласил то, что и так было очевидно, Ючон.
― Зачем рыцарю мышь? ― озадаченно вопросил Чанмин и покосился в его сторону. ― Или она тоже девственница?
― Это мальчик, ― злорадно возразил Ючон, хотя понятия не имел, относится его мышь к сударыням или сударям.
― Но тоже девственник? ― с подозрением уточнил принц.
― Почему он обязательно должен быть девственником? И почему вас, мой принц, так сильно беспокоит именно этот вопрос? ― не выдержал Ючон. Странное внимание, которое Чанмин уделял вопросу невинности, уже сидело у него в печёнках.
― Потому что ты у нас рыцарь. А рыцари неравнодушны к вопросам девственности. Интересно, если меня похитят, ни один рыцарь не отправится меня спасать?
― Почему? ― опешил Ючон.
― Потому что не девственник.
Уж кто бы сомневался ― с такой-то внешностью... Небось, все фрейлины охотно падали к его ногам ― уж они-то точно предпочитают принцев, а не рыцарей. Рыцари для дам ― запасной вариант.
― Зато принц.
― Вот оно что... То есть, по логике рыцаря, принц всегда остаётся девственником? Как и принцесса, я полагаю?
― Простите, мой принц, но я вас не совсем... не очень... гм... я вас не понимаю, ― признался Ючон, которому странный заскок на девственность окончательно голову заморочил.
― Тебе можно, ты же рыцарь.
"Рыцарь" прищурился с подозрением, ибо ему примерещилась в голосе принца явная насмешка.
― Если рыцарь, значит, сразу дурак? ― рискнул он предположить.
― Как правило, ― понаблюдав за мышью, вцепившейся уже во второе печенье, кивнул Чанмин.
― Но почему?
― Я уже приводил пример. Ну... В Тирольском лесу вот дракон жил. Жил себе, никого не трогал, и его никто не трогал ― просто объезжали те места подальше. Ему, наверное, стало скучно, и он уволок какую-то девицу. Её немедленно объявили девственницей, после чего в Тирольский лес ломанулись все рыцари королевства. Заметь, это случилось после того, как девицу объявили девственницей. Стало быть, рыцари реагируют только на девственниц?
― Насколько я помню, там ещё приличное вознаграждение обещали. В золоте. Девица не была девственницей, а женой какого-то торговца, но торговца богатого. Поэтому рыцарям было как-то наплевать на девицу, а вот на золото ― вряд ли.
Чанмин прикрыл лицо ладонью.
― Мой принц? ― заволновался Ючон. ― Что-то не так?
― Ты сейчас такую красивую версию разрушил на корню... ― драматично выдохнул его высочество. ― Всё-таки девственницы лучше презренного жёлтого металла.
― Не совсем. На девственницу дом не купишь.
― А этот вот? ― Чанмин указал на мышь. ― Он тебе тоже приплатил? Любопытно, чем же? Печеньем?
― Да нет, мышонок приблудный, просто симпатичный и забавный. И уходить не хочет.
― А как зовут?
― Э... Пушок.
Принц выразительно вскинул брови, осмотрел Пушка со всех сторон и пожал плечами.
― Неправильный ты рыцарь.
― Почему же? Правильный. Просто рыцари тоже разные бывают. ― Ючон немного растерянно потёр левое запястье пальцами: когда резко захлопывал крышку сундука, неудобно повернул руку, и теперь запястье ныло. Чанмин шагнул к нему, ухватил за запястье и окинул кисть руки задумчивым взглядом.
Ючон ошарашенно смотрел на него снизу вверх и боялся не то что двигаться, а даже дышать. Всё-таки королевская особа, и не в шаге стоит, а намного ближе ― непозволительно близко, как в старые времена, когда они были просто детьми, а титулы воспринимались всего лишь в качестве игры. Невольно Ючон учуял слабый хвойный аромат, различил на шее тонкий старый шрам, а затем вздрогнул, увидев в удивительно тёмных глазах отражение собственного лица. Глаза такие тёмные и блестящие, словно отполированный до зеркального блеска гематит. И в бликах света эти глаза казались серебристо-зеркальными. Или в самом деле светились, как у потустороннего существа. Хотя нет, как они могут светиться? Конечно, светиться они не могут, но впечатление такое, будто и впрямь светятся.
― Подарок какой-нибудь спасённой тобой девственницы?
― Что? ― не понял вопроса Ючон.
― Кольцо.
Он оторопело перевёл взгляд на кисть левой руки ― эту руку Чанмин по-прежнему удерживал своей ― и уставился на серебряное кольцо. Узковатое, конечно, по кромкам потемневшее, простенькое, но вполне элегантное.
― Мой принц, это подарок моей матери, вы же уже спрашивали лет десять назад. Хотя... такую мелочь могли и забыть.
― Вот как... ― Чанмин разжал пальцы и позволил Ючону вернуть себе конечность. ― Тебе покажут, где библиотека. Ужинать будешь у меня. Да, и выбери, что станешь читать мне сегодня на ночь. Что-нибудь... ― Принц задумался на минуту. ― Что-нибудь про неправильных рыцарей.
― И без девственниц? ― не удержался от шпильки свежеиспечённый смотритель архива.
― Разумеется, ― невозмутимо подтвердил Чанмин. ― Умница. До ужина.
И королевская особа величественно покинула комнату Ючона. Рыцарь с облегчением выдохнул и потёр запястье ― на коже до сих пор ощущалась прохлада смуглых пальцев, словно принц всё ещё прикасался к ней.
В библиотеке Ючон заблудился в первые же три минуты. Сначала хотел скорее найтись, но потом заинтересовался книгами и потерялся окончательно, увязнув в выборе литературы для ночного чтения. Отложив в сторону тридцать какой-то там томик, он окончательно загрустил. Почему-то во всех попавшихся под руку историях о рыцарях обязательно фигурировали девственницы, а вот о вознаграждении золотом ― умалчивалось. Кажется, Ючон теперь понял, почему принц уделял такое повышенное внимание вопросу невинности. В книгах рыцари непременно сносили ради девственниц головы драконам, баронам, троллям, медведям и тиграм, совершенно не задумываясь о том, что они есть будут и где спать. Непрактично.
Ючон сдул тонкий слой пыли с очередной книги про рыцаря и раскрыл её. Легенда о каком-то сударе из Ротбурга. Нищий рыцарь забрёл в Ротбург, где ему отказали в приюте и корке хлеба. Тогда этот рыцарь проклял город и ушёл. В ту же ночь...
Ючон залпом прочёл сразу половину легенды и просиял. Вот оно! То, что надо! Никаких девственниц! Нормальный рыцарь! Ну ладно, не совсем нормальный, но ведь принц и велел найти что-либо о неправильном рыцаре. Отлично, вот ему самый неправильный рыцарь из всех!
Он радостно ухватил книгу и забегал галопом по библиотеке в поисках двери. Нашёл аккурат к ужину ― вовремя, а то проголодался. Метнулся быстренько к себе, проверил мышь, убедился, что белый грызун жив и здоров, сменил наряд, кое-как пригладил взъерошенные волосы, протёр запылившуюся книгу и в сопровождении лакея отправился на ужин.
Ужинать его высочество предпочитал на летней террасе, что примыкала к его опочивальне. Разумеется, рядом с террасой произрастали ветвистые деревья, по которым без каких-либо сложностей можно было втихаря выбраться в сад, например. Ючон смог бы. Даже в доспехах. А раз смог бы он, то принц и подавно сможет. Небось, так под шумок и удирает, когда ему вздумается.
Он вдоволь наслушался болтовни слуг, когда ему придавали "человеческий вид". Чанмину полагалось соблюдать определённый церемониал и всё время быть на виду, а он этим пренебрегал. И все молчали. Король ― в том числе. Почему-то. Церковь тоже не вмешивалась, хотя говорили, что церковь на Чанмина подозрительно косится. Ючон церковников мог понять ― он на их месте тоже подозрительно бы косился на типа, зацикленного на девственницах. Особенно в свете Девы Марии подобная зацикленность внушала некоторые опасения.
Принц ожидал смотрителя архива за столиком на террасе. Он держал в руке бокал с вином и наблюдал за тем, как плакали воском свечи в вычурных канделябрах.
― Мой принц... ― с поклоном пробормотал Ючон.
― Опаздываешь. Терпеть не могу непунктуальность ― запомни это.
― Непременно.
― Садись. Вино чудное.
Ючон сместился к стулу и осторожно опустился на самый краешек, в руках он сжимал книгу и не знал, куда её сунуть.
― О, ты выбрал для меня интересную историю?
― Да, мой принц.
― Без девственниц?
― Без.
― Надо же. Выходит, такая история всё-таки есть, ― восхитился Чанмин и кивнул в сторону бокала, что стоял перед Ючоном. Пришлось оценить вино на вкус ― и впрямь чудное. Тёмно-красное, но с ароматом абрикоса, чуть кисловатое ― ровно столько, сколько нужно, с тёплыми оттенками, однако освежающее.
Принц небрежным жестом велел слугам испариться, что они и проделали практически буквально.
Ючон чувствовал себя скованно. Не то чтобы он не помнил, когда и каким столовым прибором надлежит пользоваться, просто пристальный взгляд Чанмина изрядно его смущал.
― Свинина в лимонном уксусе ― тебе понравится. ― Его высочество придвинул к рыцарю означенное блюдо. И оно непременно понравилось бы Ючону, если б принц не пялился.
― Вам бы тоже не мешало что-нибудь откушать, ― пробубнил смотритель себе под нос и раздражённо воткнул в свинину вилку.
― Не волнуйся, голодным не останусь, ― с лёгкой иронией отозвался Чанмин и с интересом проследил, как Ючон отпилил ножом крошечный кусочек нежного мяса. С ещё большим интересом он наблюдал, как рыцарь откладывает нож, подбирает вилкой отпиленный кусочек и отправляет его в рот. ― Вряд ли с помощью такой мышиной порции можно оценить вкус.
Ючон подавился и закашлялся, прижал к губам салфетку, потянулся одновременно за бокалом и кое-как запил это дело.
― Вы всегда мешаете другим нормально есть?
― А я мешаю? ― с невинным видом уточнил принц. Снова примерещилось, что его глаза светятся или в них играют подозрительно яркие серебристые отблески.
Ючон смутился. Не ляпнешь же прямым текстом королевской особе: "Хватит пялиться, у тебя своя тарелка есть". За такое по голове не погладят, а вот отрубить эту самую голову могут ещё как.
― Нет, но мне неловко, что я отвлекаю вас от еды, ― выкрутился он.
― Не волнуйся, я отвлекаюсь сам и исключительно по собственному желанию, ― медоточиво сообщил ему Чанмин. ― Пускай неловко будет мне.
А это уже нечто невероятное. Судя по всему, принцу никогда не случалось испытывать неловкость.
Ючон уткнулся носом в тарелку, вновь воткнул вилку в свинину и яростно отпилил ножом приличный шмат. К чёрту! Он всё-таки голодный, а тут кормят бесплатно. Принц хочет смотреть? Ладно, пусть смотрит. Ючон отправил отпиленный кусок в рот, тут же отпилил второй. Да, а свинина и впрямь хороша. Опустошил он тарелку всего за пару минут, придвинул к себе блюдо с рябчиками, очистил его старательно и даже педантично, под носом тут же появилась тарелка с баклажанами в каком-то соусе. Настоящий рыцарь ест всё, поэтому баклажаны тоже пали смертью храбрых. Напоследок уже сытый Ючон поклевал чуть маринованный горошек, запил вином и соизволил обратить внимание на принца. Тот с подлинно королевским изяществом вкушал филе из индейки и на рыцаря не смотрел. Вероятно, решил, что ужин интереснее оголодавшего провинциала.
После застолья они перебрались в опочивальню, где Ючону пришлось исполнять функции камериста и помогать принцу раздеваться. Ни разу в жизни он ничем подобным не занимался, посему ощущал себя... не в своей тарелке. И его смущал запах Чанмина. Вроде бы знакомый хвойный аромат, но какой-то странный ― как кисточкой из беличьего меха нежно по обнажённым нервам провели, а потом ещё и легонько пощекотали. Из-за запаха и необъяснимых ощущений Ючону с трудом удавалось сосредоточиться на поставленной перед ним задаче. Невольно он задел кончиками пальцев кожу на шее Чанмина и случайно поворошил длинноватые тёмные пряди.
Принц медленно повернул голову и бросил короткий взгляд в зеркало, где отражались они оба.
― С тобой всё в порядке?
― Д-да, мой принц, ― немного прикрыв глаза от смущения из-за собственной неловкости, пробормотал Ючон. Втихаря он разглядывал загорелую шею и тонкий белый шрам на ней. Вообще-то, ни о каком порядке и заикаться не стоило. Рыцарь ни разу в жизни себя подобным образом не чувствовал: мысли путались, руки слегка дрожали и взор постоянно с необъяснимым упрямством возвращался к принцу. И ладно бы, если б просто так возвращался, но ведь возвращался же с явным намерением детальнее изучить внешность Чанмина. Ючон никогда прежде за собой такой склонности не замечал. По отношению к мужчинам. Вот если бы принц был девушкой ― логично и понятно, но принц отнюдь не девушка.
Чёрт, какой странный запах... Скорее всего, именно запах и виноват, но как перестать дышать? Никак, поэтому...
Ючон помог Чанмину снять тонкую батистовую рубашку и застыл, смяв пальцами ткань. Чувствовал себя круглым болваном, но пялился на плечи и спину принца. Взгляд своевольно блуждал по коже, жадно повторяя все линии, искал и находил крошечные родинки, отмечал длинные гибкие мышцы, рассказывающие о скорости и выносливости их обладателя, и, чёрт бы его побрал, наслаждался тёплым оттенком всё той же кожи.
Красивый...
― У меня на спине Мадонна нарисована? ― ядовито полюбопытствовал принц, оглянувшись на Ючона. Над обнажённым плечом сверкнули ехидством блестящие глаза. В них снова плясали подозрительные серебряные блики.
Рыцарь ещё сильнее смял батист пальцами и глупо спросил:
― Почему Мадонна?
― Девственница потому что, ты ж у нас рыцарь. А что, не Мадонна? Что-то другое?
Кажется, у Ючона заполыхали щёки и даже уши.
― Нет, я просто... удивлён. ― Отчасти правда, отчасти ложь, но какая разница? Правду не сказать, потому что для начала не мешало бы эту правду узнать самому.
― Чем же, уж позволь узнать, ― фыркнул, отвернувшись, Чанмин.
― Обычно... Обычно все во дворце не суются на солнце. Вы один такой... смуглый.
― Я сам по себе смуглый. Что-то ещё? А, да, я ж тебе признавался ― не девственник.
― Но принц, ― напомнил Ючон, не удержавшись от желания отплатить Чанмину его же монетой.
― О, ну надо же, я и забыл, ― сокрушённо повинился его высочество, правда, в зеркале он выглядел весьма довольным и насмешливым. ― Ты же у нас рыцарь, значит, падок на девственность и королевское происхождение, которое у тебя приравнивается к вечной девственности.
― Чушь какая-то... ― сердито проворчал Ючон, потеребил в руках рубашку и уставился на брюки Чанмина. Это что же, он ещё и брюки должен с принца снимать? И обувь? Судя по всему, понял он правильно, потому что его подопечный спокойно опустился на танкетку и закинул ногу на ногу. Ючон рассеянно сунул куда-то основательно помятую рубашку, неуверенно опустился на колено и прикоснулся к узкой ступне, спрятанной в дорогой башмак с кучей крошечных фигурных пряжек. Интересно, и как это расстёгивать?
Он повозился с одной пряжкой, кое-как расстегнул, взялся за вторую, застрял на ней, а потом вскинул голову, чтобы проверить, как воспринял заминку принц. Чудом Ючон не плюхнулся на задницу, а ведь мог бы. Чанмин успел наклониться вперёд и, вероятно, всё это время наблюдал за его вознёй с пряжками, и теперь лицо с резкими чертами находилось в непосредственной близости от Ючона. Глаза принца с такого расстояния казались полностью зеркальными или серебряными, а вовсе не тёмными, как обычно.
― Ты вкусно пахнешь, ― сообщил ему Чанмин так, словно о погоде говорил.
― Да и вы тоже ничего... ― ошарашенно выдал рыцарь.
― Правда? ― Похоже, действительно удивился. ― Мне часто говорили, что у меня нет запаха.
― Есть. Хвойный такой. Как в лесу.
Чанмин немного недоверчиво хмыкнул, и Ючон спохватился.
― Простите, мой принц, это не моё дело, конечно же.
― Ну почему же? Очень даже твоё. Нос ведь тоже твой.
Ючон не понял, что Чанмин хотел этим сказать. И не понял, почему у принца такая... любопытная реакция на обыденные слова. К слову, Чанмин явно о чём-то задумался, и задумался всерьёз, поскольку он больше не обращал внимания на возню подданного. Его даже поворошить потребовалось, чтобы он ногу поменял. К счастью, после обуви брюками принц занялся сам, и Ючону пришлось лишь накинуть на плечи Чанмина шёлковый халат, изукрашенный павлинами.
Наконец рыцарь сопроводил особу королевской крови в огромную кровать, сходил за книгой и устроился на подушке на полу у изголовья кровати.
― Погромче или тихо? ― спросил он перед тем, как начать чтение.
― Как хочешь, ― безразлично отозвался Чанмин. Он явно продолжал витать в каких-то своих мыслях.
Ючон набрал воздуха в грудь и неторопливо принялся посвящать принца в детали легенды о неправильном рыцаре. Поначалу он старался читать негромко и размеренно, но вскоре увлёкся и добавил в голос различные оттенки, чтобы точнее передать суть истории и её нюансы. Через час Ючон сделал передышку и покосился в сторону кровати. Похоже, Чанмин уснул. Рыцарь выдохнул с облегчением, закрыл книгу, аккуратно пристроил её на столике и бесшумно убрался из опочивальни.
Когда за Ючоном закрылась дверь, принц сел на кровати и слегка закусил губу. Затем он поднял руку и принюхался к коже на запястье, слабо улыбнулся. У таких, как он, не было запаха ― для большинства людей вокруг. И для зверей. Запах могли уловить лишь его сородичи. И иногда ― кто-нибудь из людей, но очень редко. Как правило, на таких редких представителей рода человеческого этот запах действовал... определённым образом.
Любопытно, сколько времени потребуется Ючону? Точнее, как долго он сможет сопротивляться?
Чанмин щёлкнул пальцами, и все свечи в комнате погасли, лишь в распахнутое окно мягко струился лунный свет. Соткать из лунного света облик Ючона легко, воскресив по памяти каждую линию. Немножко магии и волшебства, чтобы облик оживить и дать ему голос, похожий на настоящий.
Принц уронил голову на подушку и прикрыл глаза, вслушавшись в тихие выразительные слова. Рыцарь, конечно, не подлинный, а всего лишь временная копия, способная повторять только действия оригинала, но... Заснуть под этот голос всё же приятно, пусть даже он искусственный.
Пока что искусственный.
Жаль, что он не встретил этого человека десять лет назад. Человеческий разум уязвим, и подправить в нём воспоминания не так уж трудно для Чанмина, но однажды этот странный рыцарь поймёт, что настоящий принц и принц нынешний – не одно и то же.
Мечта Ючона сбылась через две недели, правда, не тем способом, каким ему бы желалось.
На юге королевства вспыхнул мятеж. Размах внушал серьёзные опасения двору, поэтому высоко ценился каждый рыцарь. К тому же, Ючон уже хорошо себя зарекомендовал во время предыдущих смут, хоть и считался отнюдь не бывалым волком из-за возраста.
Ему велели явиться к королю, что он и сделал. Получил под своё командование три сотни королевских гвардейцев и задание. Ему надлежало охранять единственный мост через полноводную Лару.
Десять дней пути к югу от столицы, небольшой замок и разводной мост. И постоянные попытки повстанцев захватить замок и мост, чтобы их силы могли перейти на другой берег. Вплавь ― никак, Лара слишком стремительна и коварна. То есть, единицы могли с чужой помощью пересечь реку, но обычно это пресекалось защитниками замка. Иногда приходилось опускать мост, чтобы королевские войска могли перебраться на другую сторону. И так продолжалось до тех пор, пока на противоположном берегу мятежники не разбили огромный лагерь. Юг королевства был полностью потерян для Короны.
Положение шаткое и хлипкое, на самом деле. Всё, что отделяло повстанцев от пути к столице ― замок и поднятый мост. Защитники находились в более выгодном положении, но рано или поздно... Нет абсолютной защиты, а способ для атаки найдётся всегда.
Ючон поправил ремешок, удерживавший левый наплечник, и в очередной раз полюбовался на огни от костров, что усыпали другой берег, словно звёзды небо. Он поставил локти на каменный блок бойницы и чуть наклонился. Внизу надсадно скрипела подъёмная часть моста, притянутая к стенам канатами и цепями, а ещё ниже шумели стремительные воды реки.
Выпрямившись, он устало прикрыл глаза. С тех пор, как покинул дворец, ни разу нормально не спал. Дело было даже не в периодических диверсиях или нападениях, а именно что во сне. Ему каждую ночь снилось такое, что просыпался он... Взмокший, взъерошенный, взбудораженный и измотанный. И Пушок, пробравшийся в походный мешок с вещами и прибывший в замок вместе с рыцарем, смотрел на хозяина после побудки с немым укором. И думать не хотелось, что белая мышь видела до и после.
Во снах Ючона преследовал запах принца, тот самый, легко путавший мысли. Этот запах ощущался словно наяву, хотя Чанмина нет рядом и быть не могло. Хуже того, Ючон запрещал себе вспоминать о своих снах, потому что в них творилось нечто такое, что... Когда он просыпался, всё тело ныло и стонало, будто бы увиденное в снах ― опять же ― происходило наяву. Быть может, и происходило, ведь Ючон не помнил, что он делал сам с собой и как. Пушок вот видел наверняка, судя по его большим и весьма удивлённым глазам. Бедняга.
Ючон прижал к собственному лбу кулак и приказал себе выкинуть всё из головы, забыть намертво. Чёрт возьми, это же просто принц, с которым в детстве он весело играл, его сюзерен и, чтоб ему пусто было, мужчина, как и сам Ючон. Разве смеет он желать внимания принца? У него нет ни единого шанса на такое, и он не чёртова девственница... Кстати, Чанмин не любит девственниц, так может...
Тьфу! Да сколько же можно?!
И они даже толком не попрощались.
Чёрт. Он не мог не думать о принце.
За день до отъезда Ючона Чанмин пришёл к нему в библиотеку. Как он там умудрился найти своего смотрителя ― загадка, но умудрился, да. Подкрался бесшумно в своей обычной манере, простоял какое-то время, просто наблюдая за рыцарем, а потом невозмутимо тронул за плечо.
Ючон тогда чуть язык себе не откусил: читал, увлёкся, ничего не замечал, а тут ― как гром средь ясного неба.
― Завтра уже? ― поинтересовался принц. Догадаться, о чём он, было легко.
― Ага, ― кивнул Ючон и постарался оказаться как можно дальше от своего господина, чтобы не чуять тот странный аромат, который порождал в нём богопротивные и неуместные желания.
― Кажется, ты рад этому? ― слегка прищурившись, уточнил Чанмин. Теперь Ючону вообще захотелось испариться.
― Это мой долг, ― пробубнил он себе под нос.
― Но я ведь теперь не узнаю, чем закончится история неправильного рыцаря.
Принц говорил о той самой легенде, в которой "неправильный рыцарь" проклял негостеприимный город. В ту же ночь улицы города затопили полчища крыс, пожиравших всё на своём пути. И в итоге горожанам пришлось искать того самого рыцаря, просить у него прощения и умолять о снятии проклятия. В конце концов, он внял просьбам и уговорам, сделал флейту и вывел из города всех крыс, которые после бросились с обрыва в море и погибли.
Но это было не всё.
Вместе с крысами чарам флейты поддались и дети, коих постигла та же судьба, что и крыс. Вот так пришлось обитателям Ротбурга заплатить за обиду, нанесённую рыцарю. А мораль этой истории сводилась к тому, что нельзя пренебрегать защитниками. Слабая защита может не только сломаться от вражеской атаки, но и обернуться против того, кого должна защищать. Проще говоря, тот, кто хорошо заботится о своих воинах, будет обладать крепкой и верной армией, а тот, кто заботится плохо, от неё же и пострадает.
Всё это Ючон и изложил принцу. Ну, раз уж он теперь не сможет дочитать легенду нормально.
― Любопытно, ― подытожил Чанмин.
― Девственниц нет, мой принц, сами видите. Зря подозревали подвох.
― Пожалуй. Но это лишь одна история.
Да уж, бесполезно с ним спорить ― всё равно придумает, как утопить любого оппонента парой слов в чайной ложке.
― И ты по-прежнему остаёшься моим смотрителем архива, ясно?
Какие собственнические интонации, однако. Ючон удивлённо посмотрел на принца и кивнул. Кто бы сомневался, что он слуга именно Чанмина, ведь это Чанмин взял его на службу во дворец. Зачем же делать акцент на столь очевидных вещах?
― Хочу сделать тебе подарок.
Теперь Ючон не просто удивлённо посмотрел на принца, а ошарашенно уставился в упор. Подарок? За две недели службы? И не блестящей службы? Он по-прежнему путался в ремешках и пряжках, а терпение Чанмина почему-то не истощалось, хотя должно бы. Тут и подарок ещё...
― Не волнуйся, полкоролевства тебе не светит, ― ехидно пояснил принц, налюбовавшись на его ошарашенное лицо.
― Уже и помечтать нельзя...
― Ты рыцарь, тебе положено о девственницах мечтать. И об отрубленных головах. Чьих-нибудь. Ну или просто о славе.
Ючон подавил желание взвыть ― девственниц он уже бешено ненавидел, ибо они неизменно напоминали ему о Чанмине.
― Я неправильный рыцарь, ― буркнул он, уставившись себе под ноги.
― Это хорошо, я люблю неправильных рыцарей.
Пришлось заставить себя не поднимать голову, потому что... Потому что последняя фраза в устах принца прозвучала двусмысленно как-то. Просто показалось? В свете ночных грёз ― вполне могло. И Ючон медленно, но верно покраснел. Ощущение того, что Чанмин буквально читает его мысли, казалось невероятно реальным. Словно в деталях знает, что и как снится Ючону каждую ночь, причём знает лучше самого Ючона.
― Вот, возьми.
Он моргнул, увидев перед собой ладонь, на которой зеркальными бликами играла небольшая овальная жемчужина. Жемчужина, только чёрная. Или металлическая. Гладкая, прохладная даже на вид, сияющая. И в зеркальной её поверхности отражалось лицо Ючона с изумлённо распахнутыми глазами.
― Это... Это что?
― Подарок.
― Нет, я не...
― Чёрный жемчуг. Гематит. Камень такой. Не золото, конечно, но тем и лучше. Мне бы не хотелось, чтобы ты его продал. Кстати, подарить девственнице ты его тоже не сможешь ― это камень воинов. Охраняет в бою.
― Мой принц желает, чтобы его смотритель архива вернулся к своим обязанностям?
― Естественно, ― фыркнул Чанмин, вложил гематит в левую ладонь Ючона, заставил сжать кулак и провёл кончиком пальца по простому серебряному кольцу. ― Он сюда подойдёт идеально. Любит серебро.
― А... Да, наверное. Мой принц, а вы уверены? Это всё же дорогой подарок даже для...
― Уверен. И знаю. Буквально от сердца оторвал и вот тебе дарю. А ты ещё и отказаться пытаешься, неблагодарный?
Тогда Ючон ещё не понимал, что "оторвал от сердца" означало именно... Действительно в прямом смысле ― от сердца кусочек.
И, стоя на стене над мостом в оборонительном замке, он тоже этого не понимал. Просто стянул латные рукавицы и погладил прохладную жемчужину, украсившую серебряное кольцо матери. После того, как с кольцом и гематитом поработал придворный ювелир, украшение идеально надевалось только на указательный палец правой руки. Прохладное и тёплое одновременно. И когда Ючон прикасался к камню, то испытывал ощущение объятий: будто бы кто-то подходил со спины и обнимал его. И если на ночь он не снимал кольцо, то к нему приходили ещё более бурные и безумные сны.
Камень, запах, неконтролируемые желания...
А если у церковников была причина для косых взглядов в сторону принца? С другой стороны, Чанмин не вонял серой, копыт у него тоже как-то... Даже хвоста нет. Колдуна, конечно, от простого человека отличить трудно, но когда аббат в королевской молельне плескал святой водой налево и направо, стараясь попасть в принца прицельно, тот не падал на пол замертво, даже не корчился в судорогах ― вообще явно никаких мук не испытывал.
Может быть, он неправильный колдун? Но странно тогда, потому что колдуны любят девственниц, а не рыцарей...
Ючон отвлёкся от мыслей и бросил взгляд в сторону холма у замка. Показалось, что там мелькнула тень. Через десять минут гвардейцы рьяно прочесали весь холм, но никого не нашли, даже следов никаких не обнаружили. Видимо, и впрямь показалось. Хотя неудивительно, ведь Ючон устал от полубредовых ночей и постоянного напряжения. Помощник деликатно намекнул, что командиру пора бы и отдохнуть. Здраво, ничего не скажешь. И ведь не объяснить никому, что "отдых" для него был пыткой куда большей, чем бодрствование.
Ючон всё же проверил посты, порычал на дозорных и поплёлся к себе. Тщательно запер дверь, закрыл окна, придвинул к Пушку свежий запас сухарей и лениво выбрался из доспехов. К ночи ему уже натаскали воды в деревянную кадку, правда, вода остыла, но он влез даже в прохладную с наслаждением. Поплескавшись вволю, перебрался в кровать ― и вытираться не стал. Всё равно бессмысленно ― проснётся в любом случае на влажных от пота простынях.
Пушок совершил традиционную ходку по подушке, посидел рядом немного и убежал обратно на стол ― грызть сухари.
Ючон поднял перед собой правую руку и уставился на гематит, загадочно блестевший на указательном пальце. Волшебство или проклятие? А ведь глаза принца больше всего похожи на гематит: такие же блестящие, загадочные, ещё и светятся иногда ― или так только кажется.
Он вздохнул, уронил руку на покрывало и смежил веки. Можно кольцо снять, но от снов это не избавит. С кольцом сны ярче, и он хоть что-то потом вспомнить сможет. Наверное.
Уснул Ючон практически сразу ― слишком устал. И поначалу всё даже шло непривычно спокойно: ни видений, ни желаний, ни внутреннего огня. Но потом уже мелькали образы в голове, словно серые тени, постепенно появлялись краски, оттенки, запахи и вкус ― до полного осознания поцелуя, что производил впечатление реального, настоящего, заставлял чётко ощутить собственное обнажённое тело, каждый его кусочек. И Ючон знал, что, разомкнув веки, увидит прямо напротив глаза с зеркально-серебряными бликами. И поэтому Ючон с силой зажмурился. К чёрту, сейчас пройдёт...
Поцелуй стал глубже, настойчивее ― более яркий и пылкий. Прикосновения ладоней тоже больше не напоминали морок. Хотелось расслабленно отдаться во власть этих видений, впрочем, Ючон всегда именно так и поступал, просто неизменно терялся и переставал различать, где его собственные руки, а где те, что ему так осязаемо мерещатся. Думать о том, что это он сам дарит себе удовольствие, было печально.
Он подтянул колено к груди, правая ладонь скользнула по бедру, пальцы медленно и дразняще потревожили тонкую чувствительную кожу и уверенно скользнули внутрь тела: сначала один, затем второй, а левая рука добралась до напряжённой плоти и обхватила её, чтобы неторопливо и жёстко провести по всей длине, обострив тем самым внутреннее напряжение почти до предела.
Он знал, что чем быстрее достигнет предела, тем быстрее уснёт уже нормально ― без видений и желаний. Поэтому...
У него не получилось. Видения чаще всего оказывались сильнее и мешали ему быстро со всем покончить, отвлекали и дразнили. И, запрокинув голову, он хрипло стонал от отчаяния, но всё равно продолжал эту запретную игру. Продолжал до тех пор, пока грудь не обожгли поцелуями чужие губы. Его собственная ладонь коснулась слегка волнистых прядей. И, распахнув глаза, он ожидаемо увидел принца.
Видение казалось пугающе реальным.
― Надо проснуться... ― пробормотал он, вновь прикрыв глаза.
― Зачем? ― пощекотало ухо слово, произнесённое со знакомой насмешкой. ― Хороший сон ― приятный сон.
Чанмин поймал его запястья, припечатал их к подушке и занял лихорадочно подыскивающего достойный ответ Ючона поцелуем. Через пару минут рыцарь позабыл, какой именно ответ искал и на что ― это стало бессмысленным. К тому же, его сон впервые мог похвастать удивительной реалистичностью, ведь он больше не путался в ощущениях.
― Хочу сейчас...
― Помолчи, ― властно велели ему.
Под тяжестью принца он послушно обмяк и расслабился, заблудившись в бесконечном поцелуе. Вопреки ожиданиям, он всё-таки вцепился в плечи Чанмина, когда его тело получило больше того, на что рассчитывало. Не то чтобы больно, но и не чистое незамутнённое блаженство, пришлось привыкать на ходу, правда, об этой досадной детали он быстро позабыл. Запах, будивший внутри него безумные желания, окутывал его вполне по-настоящему, погружая в дымку лёгкой одержимости и не совсем присущей ему в обычное время страстности.
Ючону даже во сне мысль свободно прикасаться к принцу казалась кощунственной, но удержаться от этого...
Он неуверенно провёл ладонями по спине, по плечам и осторожно обнял. Сейчас его, как ни странно, смущал именно титул, а отнюдь не пребывающая в нём плоть титулованной особы.
Тихий смешок ― прямо в губы, словно Чанмин продолжал читать его мысли даже во сне. Жёсткие ладони погладили бёдра, подхватили и... И, в общем-то, Ючон получил тот самый огонь, которого так желал. Жаль, что во сне, хотя результат был не хуже, чем наяву. Во время всего этого безумия даже мысли про титул благополучно убрались в сторону стола и присоединились к застывшему столбиком Пушку. Зато Ючон дал волю рукам и позволил себе с упоением исследовать тело принца на ощупь: гладить то нежно, то страстно, запускать пальцы в спутанные пряди, прижиматься губами и пробовать на вкус... Воистину удовольствие, походившее именно на безумие. Удовольствие как от собственных действий, так и от действий принца. Необычным было и то, что сам Ючон ощущал эффект от обычных вроде бы толчков ошеломляюще остро. Раньше у него так точно не получалось ― раньше получалось мягче и неторопливее, как полупрозрачная пелена приятного дурмана. Теперь же ― сильно и стремительно, словно шторм, когда нет времени на мысли и желания или иные мелочи, когда мелочами становилось абсолютно всё, кроме самого удовольствия.
И удовольствие по-прежнему жило в нём, даже когда огонь угас. Лёгкие прикосновения к волосам и щеке заставили прикрыть глаза и невольно улыбнуться.
― Поспи немного... ― едва слышный шёпот возле уха. И нежное прикосновение ладони к внутренней поверхности бедра, медленное чувственное поглаживание. Чёрта с два так уснёшь. Ещё и почти неощутимые поцелуи на шее, плечах и груди. Или он просто всё же забыл закрыть одно из окон, и это просто шалости ночного ветра?
Ючон расслабленно полежал немного и всё-таки открыл глаза. Нет, окна закрыты, на кровати он один, покрывало свалилось на пол, на столе Пушок с перепуганным видом обнимал лапками сухарь, а на теле рыцаря красноречиво виднелись следы недавно испытанного удовольствия. Так сказать, неопровержимые доказательства его вины.
Здорово, да уж...
Ючон потянулся за покрывалом и полотенцем. Кое-как привёл себя в порядок, заполз под покрывало и почти что клубком свернулся. Было холодно и немного грустно. И он всё ещё помнил недавний сон в деталях. Ну ладно, в деталях ― сильно сказано, поскольку он большую часть времени ни черта не соображал, но всё же. Такой необыкновенно яркий сон...
Яркие сны приходили к нему ещё дважды за месяц обороны. После из столицы пришёл приказ об отступлении, а ещё через неделю король велел стянуть все силы к столице. И уже именно в столице Ючон узнал, что мятеж охватил восточные земли и северные. Только западные пока оставались верны Короне. По счастью, отец Ючона тоже был предан королю.
После обязательного доклада, Ючон добрёл до своей комнаты и уже не возражал, когда толпа слуг взялась приводить его в "человеческий вид". Он даже уснуть умудрился в процессе, разве что сжал правую руку в кулак намертво, чтобы кольцо не сняли с пальца.
Повод для усталости, кстати, был весомый: всю дорогу в столицу он представлял свою встречу с принцем. Из затеи ничего не вышло, зато голова буквально на части раскалывалась из-за обилия обрывочных, не до конца додуманных мыслей. И Ючон уже просто не знал, как ему реагировать на принца, ведь в его снах он столько лишнего себе позволил. "Лишнего" ― мягко сказано. По факту он позволил себе то, что недозволено как раз. На самом-то деле вряд ли принцу есть дело до одного из своих многочисленных подданных. И уж, тем более, вряд ли бы ему захотелось одного из подданных тащить в постель и любить там до умопомрачения этого самого подданного.
Умопомрачение, к слову, Ючона настигло давно и бесповоротно. Он панически боялся выдать себя или сорваться. Ведь если Чанмин будет у него перед глазами, на расстоянии вытянутой руки... Чёрт возьми, это же невозможно вынести!
Примерно в том же ключе Ючон продолжал мыслить, когда его одевали, расчёсывали и придавали лоск. К счастью, ему сообщили лишь обычные указания: ужин и чтение на ночь, а значит, он вполне мог сбежать в библиотеку и попытаться до ужина взять себя в руки.
Избавившись от слуг, Ючон выудил из вещного мешка белую мышь и оставил на столе. Пушок заторможенно огляделся, поковылял к вазочке, обнял своё сокровище и напал немедленно на вкуснейшее печенье, коего был лишён почти два месяца. Отощал, бедолага.
Оставив Пушка за главного в комнате, Ючон короткими перебежками добрался до библиотеки и юркнул внутрь. Сначала бродил вдоль полок, потом начал искать книги по определённой тематике. Нашёл одну ― осторожно вернул на место: сборник пыток, принятых у церковников. Соблазнение ведьмами, соблазнение колдуньями ― всё не то. Отыскал книгу про магов и колдунов, но там везде фигурировали девственницы. Инкубы тоже не подошли.
В итоге пришлось признать, что принц никуда не вписывался. К тому же, далеко не факт, что он вообще Ючона соблазнял. Скорее уж, Ючон сам по себе соблазнился. В конце концов, вряд ли Чанмин мог по собственной воле менять свой запах. Стало быть, запах у него от природы, как и глаза, как и внешность, и характер ― всё остальное тоже. Если от природы, то какое же это колдовство? Никакое. Значит, Ючон сам и виноват.
― Ну здорово... ― вздохнул он, прислонившись лбом к полке.
Часы злорадно пробили девять ― время ужина.
Рыцарь обречённо поплёлся в покои Чанмина, настроившись на долгую и мучительную пытку. Лучше ему не стало, в руки себя не взял, а желания по-прежнему бурлили в крови. Даже просто посмотреть, просто увидеть ― уже невыносимо больно, потому что в воспоминаниях чудесным образом он видел всё иначе: там не существовало запретов и придворного церемониала.
Вот если бы его послали на передовую или за головой какого-нибудь дракона, умыкнувшего девственницу, а то и парочку девственниц... Чтобы быть подальше от Чанмина. Так далеко, как только возможно. У него хоть остались бы тогда сны.
Принц ждал его на террасе за столом, как и всегда. Словно за два месяца ничего не изменилось. Небрежно кивнул и жестом предложил присесть. Как в первый раз, Ючон примостился на самом краю стула и с преувеличенным вниманием уставился на блюда.
― Здесь всё так же хорошо готовят, ― уныло признал он после нескольких минут тягостной тишины.
― Я вижу, как тебя радует это обстоятельство, ― тут же ядовито подметил Чанмин. ― Прямо весь сияешь. Надо полагать, эти два месяца тебя кормили на убой и сплошными изысками. Хотя по тебе не скажешь, скорее уж, отощал.
― Просто... Аппетита нет, ― отодвинув тарелку, признался Ючон и не выдержал ― бросил быстрый взгляд на Чанмина. Только взгляд прилип к принцу намертво и не пожелал сместиться куда-либо ещё. То же самое лицо, что он видел в своих снах: каждая чёрточка на месте, загадочный блеск глаз, иронично изогнутые в едва заметной полуулыбке губы... Но это не сон, здесь и сейчас ― только реальность.
― Выпей вина, ― предложил Чанмин. ― Устал?
― Не то чтобы... ― Ючон благодарно кивнул, когда принц наполнил его бокал тёмно-красной жидкостью с ароматом вишни. ― Положение не самое замечательное. Почти вся страна охвачена огнём. Мой принц, разве вас это не беспокоит?
― Сейчас? Нет.
Вино они пили в молчании, и Ючон упорно старался смотреть куда угодно, только не на Чанмина. Слуги убрали со стола и ушли, оставив их вдвоём. Время для чтения на ночь. Ючон увидел на привычном месте ту самую историю, что дочитать не успел, но рассказал уже финал её.
― Может, что-то другое?
― Не стоит. Дочитаешь мне эту, тогда возьмёшь другую.